Загадочное исчезновение художника и не менее
загадочные слова прорицательницы, заставили задуматься магистра. Если всё это
не бред, то страна Нарфея всё же существовала и поныне. А единственным белым
пятном на планете остаётся пустыня Красных Песков, где когда-то и жил
исчезнувший народ. Но пустыня была совершенно безжизненна. Это подтверждали
фотоснимки, сделанные с самолёта. Хотя с другой стороны, ещё ни одному человеку
не удалось пересечь пустыню.
"Если один человек сумел исчезнуть,
бесследно раствориться в воздухе, то может это умеет делать и весь его
народ?"- думал магистр, глядя, как быстро скрывается Иризо за линией
горизонта.
"Допустим, что такой народ существует,-
продолжал размышлять Корнелиус.- Тогда каких же он достиг высот в своём
развитии? Если уже в те времена мог, шутя управлять природой?"
Постоянное общение с сумасшедшими не прошло
даром для магистра. Как впрочем, и для всех сотрудников Управления. Он не раз
убеждался, что многие бредовые идеи через некоторое время находили своё
воплощение в жизни. Они были настолько гениальны, что просто опережали время, и
современникам не дано было их понять. Именно поэтому он и старался создать
здесь все условия для творческих людей, которых было много среди его пациентов.
На рабочем столе магистра лежало досье на
пропавшего художника. Но в нём не было ничего необычного. Родился и вырос в
небольшом провинциальном городке. Окончил начальную школу и поступил в школу
изобразительных искусств. Откуда на него и пришёл донос, в котором сообщалось,
что он ругает и высмеивает церковь и правительство, и не верит в бога Армона.
Обычный путь бунтаря и инакомыслящего, искателя правды и справедливости.
Закон и церковь не допускали критики в свой
адрес и требовали от общества беспрекословного подчинения. Всех несогласных и
сомневающихся ждала в лучшем случае отдельная и пожизненная комната в цитадели
Шестого Управления. Многие из них через несколько лет действительно сходили с
ума и заканчивали свою жизнь в буйном отделении.
"Да, но если художник принадлежит к
народу Нарфея, то и родители его, и все предки тоже выходцы из этого
народа".
Эта простая мысль прозвучала в голове
магистра ударом колокола. Он нажал кнопку звонка на столе. Не прошло и
нескольких секунд, как дверь кабинета открыл его помощник и личный секретарь
Ровенто. Не дойдя трёх шагов до стола, за которым сидел магистр, он остановился
и принял вопросительную и внимательную позу.
— В досье очень мало сказано о родителях
художника,- Корнелиус закрыл папку и бросил её на угол стола, давая понять, что
он ознакомился с этими документами, и они ему больше не потребуются.
— Распорядись, чтобы служба безопасности
собрала не только все документы о его родителях, но и обо всех его предках и
родственниках,- магистр поднял вверх указательный палец правой руки, словно бы
заостряя на этом моменте особое внимание.- Чем глубже удастся копнуть - тем
лучше.
Ровенто подошёл к столу и взял досье
художника.
— И ещё. Мне нужны результаты последнего
медицинского обследования. Особенно те, которые касаются состава его крови.
— Это нужно сделать немедленно?
— Нет. Пока ещё время терпит. Я ознакомлюсь с
документами завтра.
— Это всё?- помолчав пару секунд, спросил
Ровенто.
— Да. Ступай,- Корнелиус поднялся из-за стола
и опять подошёл к окну.
Секретарь бесшумно закрыл за собой дверь.
"Он ушёл в свою страну. Там живёт его
народ″,- магистр снова вспомнил слова ясновидящей.
Такие слова звучали, как бред сумасшедшего,
поскольку на Дагоне уже много лет не существовало ни другой страны, ни другого
народа. Люди не знали другого языка и письменности, другой религии и законов.
Для них не существовало территориальных границ и понятия национальности. На
цвет кожи влиял только климат, в котором жил тот или иной человек. Но и эта
грань постепенно стиралась, так как люди уходили из холодных районов и
переселялись в тёплые субтропики.
"Может быть, говоря слово
"страна" она подразумевала не территорию, а какое-нибудь тайное
общество?- размышлял Корнелиус.
Он знал, что прорицатели любят выражаться
иносказательно, вкладывая в некоторые слова и выражения совершенно иной смысл.
Магистр понимал, что, заглядывая в прошлое или будущее, они не читают там
раскрытую книгу. Они видят картины и образы, расплывчатые и изменчивые, порою
непонятные им самим.
Все люди видят по ночам сны, но никто не
собирается сажать их за это в сумасшедший дом. Хотя это и есть те самые
видения, что рождаются в голове прорицателя и ясновидящего. Просто дело в том,
что обыкновенный человек не может собрать мелькающие образы в единую картину.
Он не умеет пользоваться этой способностью. Его мысль плывёт во сне по течению
времени, не делая никаких усилий, чтобы понять и осознать происходящее вокруг.
От умения складывать такую мозаику и зависит точность прогноза прорицателя.
"Ну, хорошо. Пусть даже он существует
этот народ. Стоит ли нам его бояться? Ведь зараза бешенства пришла не от него.
Она родилась здесь, в подземных казематах "Лекаря". Ещё в древние
века народ Нарфея мог легко завоевать всю Дагону. Но он никогда не вёл
захватнических войн. Это было запрещено их религией. А церковь Армона никогда не допустит
существование ещё одного бога, тем более, если это будет Нарфей. Признание
невиновности проклятого народа означает обман со стороны церкви Армона на
протяжении многих столетий. Вера в нашу церковь и религию пошатнётся и на
Дагоне наступит анархия и хаос. Этого ни в коем случае нельзя допустить!"
Корнелиус вернулся к столу и взял в руки
карандашный рисунок.
Разглядывая доспехи всадников, конскую сбрую и
знамёна, магистр отметил, что в изображении не было ни одной неточности. Все
детали, даже самые мелкие и незначительные, соответствовали тому времени и
эпохе.
Благодаря частому посещению хранилища,
Корнелиус хорошо изучил историю древних веков. И в картинах современных
художников, которые пробовали изображать сцены жизни из далёкого прошлого,
всегда находил много несуществующих или искажённых деталей. Они были скорее
фантазиями на тему древности. А вот этот рисунок был больше похож на
фотографию. Художник словно с натуры рисовал конницу.
"Только хранилище может дать полное
представление о том, какими были эти вещи в то время. Откуда художнику знать
такие подробности″?- магистр отложил рисунок в сторону и забарабанил пальцами
по столу.
"Может он не только художник, но и
провидец? Исключая хранилище, это единственный способ заглянуть в
прошлое".
На башнях периметра ударили в колокола,
передавая звук, как эстафетную палочку. Пришло время вечерней молитвы.
Магистр замер, вслушиваясь в чистый и
мелодичный перезвон колоколов. Затем стукнул легонько костяшками пальцев по
столешнице и отправился во внутреннюю церковь.
